К 100-летию газеты "Завольжье" (г.Балаково)

«ЗАВОЛЖЬЕ» - первая балаковская газета, которая выходила с 1 мая по 1 августа 1914 г. Её редактором был секретарь местной хлебной биржи, дворянин, коллежский регистратор, потомственный почётный гражданин Василий Никитич Добролюбов. Газета выходила «ежедневно, кроме дней послепраздничных», и стоила 3 коп.

Редакция ставила перед собой серьёзную задачу: не только «освещать общественные нужды населения Балакова, Вольска, Николаевска и прилегающих к ним волостей и селений», но и «будить в читателях интерес к общественной самодеятельности». «Необходимо понять, что общий уклад жизни может стать более благоприятным не для отдельных личностей, а для масс только тогда, - замечалось в редакционной статье первого номера, - когда каждый взрослый - городской или сельский - обыватель, богатый и бедный, без различия пола, веры и национальности, станет гражданином своей родины и примет живое участие и в своей общественной (городской или сельской, волостной или земской) жизни, и в жизни общегосударственной».

«Предстоящая нам работа трудна, - понимали в редакции. - Много препятствий встретится нам на пути. Но мы всё же приступаем к делу с твёрдой верой в успех нашей работы и ожидаем, что к нам примкнут и нам помогут все живые силы края, все, в ком за время тяжёлой реакции не угасли окончательно гражданские чувства и стремления и кто из-за страха или материальных выгод не бросил и в эти годы своей работы на пользу общества. Нет сомнения, что эти силы неоднократно увеличатся, так как страна вновь пробуждается к политической жизни. Волна общественного оживления, возникнув в столичных центрах, поднимается всё выше, разрастается всё шире и поступательно движется к глухим местам провинции. Дойдёт эта волна и до нас, поднимет сонного обывателя и поймёт он, проснувшись, что пришла пора стать гражданином».

И редакция делала всё возможное, чтобы эту гражданскую позицию в балаковцах пробуждать. На страницах «Заволжья» печаталась не только информация о том, что происходит в Балакове и ближайших населенных пунктах, но и политические фельетоны, критические заметки об общественном обустройстве.

Главная тема того года – управление Балаковом в новых условиях, когда оно сменило статус села на статус безуездного города. Первой городской власти - городским уполномоченным - пришлось решать довольно много задач: от благоустройства до просвещения, и их работа усугублялась тем, что земля, на которой стоял город, по-прежнему принадлежала так называемому уделу или сельскому обществу. А без права владения землей, которая приносила бы неплохой доход, какие-либо коренные перемены почти невозможны. Это-то и пыталась объяснить газета: без понимания жителей было не обойтись. Довольно оригинальный способ описания балаковского быта избрал врач Бернштейн. Его стихотворные «фельетоны» пользовались неизменным успехом.

Не проходила газета и мимо проблем более масштабных, так или иначе связанных с политическим устройством государства. В одном из майских номеров, например, было опубликовано откровенное письмо официанта. Кричащий заголовок «Не жизнь, а могила», кричащие факты.

«Стоит месяц май. В воздухе пахнет сиренью, по Балаковке скользят десятками лодки. Всё веселится и радуется зеленому маю. Только мы, официанты балаковских ресторанов, кухмистерских и чайных, не радуемся, - писал неизвестный корреспондент. - Эти чудные вечера с зеленью и лодками проходят для нас незаметно. Мы не видим того, что видят все, и не пользуемся тем, что доступно каждому. У нас нет ни свободы, ни отдыха. Мы, как запряженные волы, от зари и до зари, под кнутом хозяина исполняем непосильную работу. Не жизнь, а каторга.

Согласно обязательному постановлению, торговые заведения должны быть открыты с 7 час. утра до 10 час. вечера или с 8 до 11 ч. Но наши хозяева открывают заведения в 6 ½ утра и торгуют до начала 12. И благодаря этому на нашу долю выпадает 17 часов беготни без промежутка времени для отдыха и обеда, в душном помещении, среди шума, гама и скандала пьяных посетителей. И за этот каторжный труд нам платят по 20 коп. в день.

Мы устали работать, устали жить. Нет у нас сил, чтобы самим добиться сносной работы. И мы всё ждем, что кто-нибудь за нас похлопочет, о нас позаботится: или городское управление, или акцизный чиновник, или полиция. Но дождёмся ли?»

Такой свободолюбивый, критический, «тенденциозный» стиль не мог понравиться самодержавной власти. Полиция, заряженная на истовую защиту царского режима, с самого первого номера взяла на заметку «Заволжье» как газету «с содержанием, вредным для государственного порядка и общественного спокойствия». Чашу жандармского терпения переполнило отношение редакции к начавшейся первой мировой войне.

В №47 от 20 июля (по ст. стилю) появилась статья «В чужом пиру похмелье» об отправке новобранцев на фронт. Вместо призыва к патриотическому подъёму в ней слышались тоска и боль:

«Рыдание женщин, плач детей, громкий говор сливается в пыльном воздухе в гулкий тревожный гул… Мобилизация застала всех врасплох. Со слезами на глазах многие запасные просят отсрочки, но что же могут сделать и старшина, и пристав?!

Отказ на все просьбы. Понуренные головы, безнадёжные лица, у многих призыв вызовет почти разорение.

В толпе около правления рассказывают о недавно овдовевшем солдате. Осталось пять человек детей мал мала меньше, и ни родных, ни близких. А тут мобилизация…

Везде потрясающие сцены. Там старушка-мать охватила сына дрожащими руками, глядит – не насмотрится, а слезы, крупные, светлые, потоками струятся по изрезанному глубокими морщинами лицу. В другом месте рыдает молодая женщина, безумно глядят глаза, искажено страданием лицо, из груди вырываются хриплые бесформенные звуки.

Молодой мужик уговаривает её, гладит по голове.

- Перестань… Да перестань же, не томи душу.

А потом вдруг отчаянно взмахивает рукою.

- Эх!..»

И эти антивоенные настроения сохранялись. В результате постановлением Самарского губернатора от 1 августа газета была закрыта:

«Признавая издающуюся в г. Балаково газету «Заволжье» вредной для государственного порядка и общественного спокойствия, а также принимая во внимание, что в №51 от 27 июля 1914 г. в связи с целым рядом статей в предшествующих номерах вся деятельность газеты направлена к явному возбуждению населения против правительства, как, например, выражение: «Мы слышали слова о единении с народом. Но до сих пор не было ещё сделано ни одного шага. Напротив, на каждом шагу мы видим проявление исключительно бюрократических приемов», на основании п. 8 ст. 26 Положения о мерах к сохранению государственного порядка и 36 ст. обязательных постановлений, изданных в порядке чрезвычайной охраны».

Редактор-издатель Добролюбов был арестован на три месяца. Однако в одном из более поздних жандармских донесений указывается, что он просидел в Самарской губернской тюрьме всего три дня. Либо это ошибка, либо Добролюбова действительно выпустили по чьему-то ходатайству.

Вместе с ним арестовали еще трех активных участников издания «крамольной» газеты: крестьянина села Матвеевка Николаевского уезда Алексея Яковлева, казака Донской области Александра Долгова и потомственного почётного гражданина Петра Кадиксова. На последнего жандармы обратили особое внимание. Он приехал из Петербурга и публиковался под псевдонимом «П. Заонегин». «Убеждённый социал-демократ-большевик, проникнутый крайне антипатриотичным духом», - писали о нём в донесениях жандармы. Говорили, что в частных беседах он предрекал, что война приведёт к революции, в результате которого самодержавие падёт. Именно Кадиксов, по мнению полиции, и придал газете антиправительственную окраску, воспользовавшись «слабостью» Добролюбова и постепенно став неофициальным редактором.

Расследование дела по «Заволжью» затянулось на год. В поле зрения полиции попало ещё несколько демократически настроенных балаковцев. Среди них ветеринарный врач Корнеев и врач частной практики Иоффе, которые находились под негласным надзором полиции во времена первой русской революции. Но первый ушел на фронт, а второй мирно занимался частной практикой, так что все подозрения с них были сняты. Проверяли и тех, кто финансировал издание газеты: купцов Мамина и Кобзаря. Но, по данным жандармов, они всегда удерживали Добролюбова от выпуска наиболее резких статей.

До революции печатное слово в Балакове так больше и не зазвучало. Новая газета появилась в городе лишь в 1918 году. Это были «Известия» Совета рабочих и крестьянских депутатов.